Бармалей приехал!

К большому, широкому подъезду многооконного дома подкатил легковой автомобиль. Это в студию кинофабрики привезли пятилетнюю Гулю.

Накануне вечером к Гулиной матери пришел ее старый приятель, режиссер кинофабрики. На фабрике ставили в то время картину «Бабы рязанские».

– Ради Бога, выручите нас, – сказал он, – дайте нам для «Баб рязанских» вашу Гулю.

И он рассказал, что девочка, которая должна была сниматься в этой картине, так испугалась ярких ламп, трескучих аппаратов, что наотрез отказалась сниматься.

– Ваша Гуля храбрая, она нас не подведет, – сказал режиссер.

– Храбрая-то храбрая, – ответила мама, – да боюсь – рановато ей сниматься.

– Ничего, один разок, – успокоил ее режиссер.

И вот Гуля вошла в какую-то странную комнату, всю заставленную зеркалами, высокими лампами и разными непонятными вещами.

Режиссер посадил Гулю к себе на колени.

– Ты должна напугать вот эту тетю, – сказал он, показывая на красивую большеглазую женщину в пестром платье и платочке. – К ней приедет сердитый дядя. Ты первая его увидишь, побежишь к ней и крикнешь: «Дядя приехал!» Поняла?

– Поняла, – сказала Гуля.

И репетиция началась. Гулю нарядили в длинный пестрый сарафан, на голову надели косыночку.

– Ну чем не баба рязанская? – говорили, смеясь, обступившие Гулю актеры.

И вдруг ярко вспыхнули лампы. Гуля зажмурилась. Яркий, горячий свет брызнул ей в глаза.

– Мама! – невольно крикнула Гуля. Ослепительный световой поток шел на нее со всех сторон, обжигая глаза.

Откуда-то из-за этого светового потока донесся до нее знакомый голос режиссера:

– Ничего, Гуленька, это лампы такие. Ну, как ты напугаешь тетю Настю? Кто к ней приехал?

Гуля подумала немножко и, сделав страшные глаза, закричала:

– Настя, Настя, беги! Бармалей приехал!

Это было все, что Гуле полагалось сделать в этой сцене. Она теперь могла пойти к маме, которая ждала ее в другой комнате. Но ей хотелось знать, что будет с бедной Настей.

Забравшись под стол, Гуля смотрела во все глаза и шептала, грозя Бармалею кулаком:

– Пошел вон, дурак! Пошел вон!

И когда дальше по ходу действия «мертвую» Настю внесли на руках в избу, Гуля, глядя на нее, прижала кулачки к лицу и тихонько заплакала.

Спустя несколько месяцев после окончания картины режиссеры подарили Гуле ее портрет в роли самой маленькой из рязанских баб. На этом портрете была надпись:

Талантливейшей актрисе от благодарных режиссеров.
Загрузка...